[Яой] Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея/ The Scum Villain’s [Self-Saving] System - Мосян Тунсю

тотчас отдернул руку: казалось, под самой поверхностью пола бушевало безудержное пламя. Задержавшись на месте, они рисковали поджариться, словно мясо на широкой сковороде [4]. Видимо, заклинатель сам, забывшись от охвативших его эмоций, уже несколько раз кряду наступил на лицо. Отойдя на несколько шагов, Шэнь Цинцю прижался к стене настолько плотно, насколько это вообще было возможно.

Внезапно из-под земли брызнул фонтан золотисто-красной жидкости.

Чжучжи-лан мгновенно принял свою изначальную форму – отблески огня заиграли на зеленой чешуе гигантской желтоглазой змеи. Приподнявшись на высоту в четыре человеческих роста, он испустил оглушительное шипение и в мгновение ока обвился вокруг Шэнь Цинцю, окружив того прочной броней своей непробиваемой чешуи. Целый частокол белоснежных клыков прижался вплотную к голове заклинателя, а горящие огнем животной ярости золотистые глаза оказались совсем близко к его лицу.

Тяньлан-цзюнь был чертовски прав, говоря, что его племянник склонен к необдуманным поступкам: так ли давно он, отравленный парами реальгара, ронял горючие слезы на ветер? А прижатое к горлу острие меча – его он тоже позабыл? И все же первое, о чем он подумал, оказавшись в безвыходной ситуации – это о защите хрупкого человека; осознание этого заставило Шэнь Цинцю преисполниться стыда за то, что он то и дело срывался на Чжучжи-лане, вины которого в происходящем, по сути, не было.

И тут одна из стен Зала ярости с грохотом рухнула.

Отмахиваясь от застивших воздух клубов пыли, Тяньлан-цзюнь принялся карабкаться по обломкам развалившейся стены.

– Быть может, я заблуждаюсь, – молвил он, едва ступив в Зал ярости, – но у меня отчего-то сложилось впечатление, что горный лорд Шэнь знаком с устройством Священного мавзолея получше меня самого.

– Цзюнь-шан, не входите! – воскликнул мигом вернувшийся в человеческую форму Чжучжи-лан.

Лицо Тяньлан-цзюня приняло озадаченное выражение – однако он уже успел сделать с полдюжины шагов прямо по лицу женщины!

Шэнь Цинцю и Чжучжи-лан застыли в немом ужасе.

В воздух взметнулся поток лавы в три чи [5] диаметром, и сверкающий столб мигом поглотил Тяньлан-цзюня.

В душе Шэнь Цинцю разразился бешеным хохотом: вот что бывает, когда заболтаешься, не давая другим вставить слово! Хотел бы я видеть, как ты теперь разделаешься со своим драгоценным сыночком! Повыделывайся теперь, если сможешь! Верно говорят: гром поразит выпендрежника [6]!

Однако веселье его длилось недолго: следом за отцом на груде камней, пошатываясь, показался Ло Бинхэ – одна из рук болтается безжизненной плетью, из головы по-прежнему льются потоки крови, один глаз совсем не открывается.

Какая жестокость. Ло Бинхэ выглядел еще ужаснее, чем когда Шэнь Цинцю его оставил – с каких пор он сделался таким хрупким? И что не так с этим старейшиной демонов – откуда подобная тяга к насилию? В конце концов, тут вам не пик Байчжань!

Чжучжи-лан судорожно наматывал круги вокруг столпа лавы, в панике напрочь позабыв об остальных. Окинув цепким взглядом всю эту сцену, Ло Бинхэ спрыгнул с развалин стены в зал, в пару прыжков оказавшись рядом с Шэнь Цинцю.

Это уже ни в какие ворота не лезет! Как он, спрашивается, определил, куда наступать, с первого же взгляда?

Похоже, Ло Бинхэ разгадал ход мыслей учителя по его смятенному лицу, лаконично пояснив:

– Надо наступать на акупунктурные точки.

Не успел он договорить, как они уже миновали Зал ярости, перейдя на следующий уровень. Запечатав за собой дверь, Шэнь Цинцю не мог удержаться от того, чтобы лишний раз бросить взгляд на Ло Бинхэ, убеждаясь, что на сей раз он ничего не напутал.

Теперь Шэнь Цинцю стоял на пороге Зала сожалений, не решаясь двинуться с места. Стерегущая этот зал демоница парила над ними, занимая пространство потолка. Ее сведенные в горестной судороге брови как нельзя лучше отражали настроение, давшее имя этому залу. Словно почуяв незваных гостей, женщина распахнула глаза. Черты ее лица также пришли в движение, приняв еще более страдальческое выражение. На пол тотчас упали первые тяжелые капли, следом за которыми с потолка обрушился настоящий ливень.

Шэнь Цинцю как раз собирался предостеречь ученика, что нельзя позволять каплям этого тлетворного дождя касаться своего тела, когда Ло Бинхэ простер над ним руку, прикрывая их обоих рукавом, и прежде чем учитель успел что-либо сообразить, поволок его к выходу.

Оригинальный Ло Бинхэ изобрел весьма изысканный способ миновать Зал сожалений, но этот, похоже, предпочитал простые и незамысловатые решения.

В книге залы Восторгов, Ярости и Сожалений образовывали собственную арку на добротные две сотни тысяч слов, а тут всего произошедшего и на жалкую главку не наскребется! Один только Зал сожалений достоин хотя бы десятка глав, которые Ло Бинхэ по собственному произволу упихал в неполные три строчки…

От этих размышлений его оторвал жизнерадостный сигнал Системы:

[За сокращение бессюжетного текста и достижение композиционной сбалансированности вам начислено 100 баллов!]

Ну, знаете, сокращение сокращением, а баллов могло бы быть и побольше!

Миновав все три зала, они очутились в темном коридоре – впрочем, стоило им ступить туда, как на стенах тотчас затеплились на глазах разгорающиеся зеленые огни, чьи ряды терялись в глубине бесконечного прохода.

Принятые против воров в Священном мавзолее меры воистину превосходили всякое разумение: Свечи последнего вздоха были понатыканы тут в таком количестве, словно их срывали прямиком с деревьев. Бездумно шатавшиеся по коридору Незрячие остовы мигом встрепенулись, оборотив к ним испещренные глазами лица со слюнявыми ртами, но одного нетерпеливого взмаха руки Ло Бинхэ оказалось достаточно, чтобы, разразившись целой какофонией шипения и хрипов, они вновь скрылись в тени, послушно понурившись.

Не глядя на учителя, Ло Бинхэ опустил руку, отрывисто бросив:

– Идем.

От Шэнь Цинцю не укрылся ярко-пунцовый оттенок лица ученика, заметный даже в зеленом свете свечей – похоже, на сей раз причиной тому было отнюдь не смущение. Прежде, стоило Ло Бинхэ оказаться рядом с Шэнь Цинцю, как он тут же пригвождал его выводящим из себя пристальным взглядом, теперь же даже не поднимал на него глаз. Заметив, что Шэнь Цинцю смотрит на него, он лишь отворачивался, бессознательно пытаясь стереть пятна крови с уголков глаз здоровой левой рукой.

При виде всего этого заклинатель начал всерьез опасаться, что Ло Бинхэ отравлен или получил слишком сильный удар по голове, однако походка его ученика не утратила твердости.

Шэнь Цинцю как раз собирался спросить, что с ним такое, когда Ло Бинхэ его опередил:

– Ваше тело – меридианы работают нормально?

Какой бы ни представлял себе Шэнь Цинцю их встречу, того, что первые обращенные к нему слова будут такими, он уж